Город, по принятому ныне выражению – депрессивный
Фото: Shutterstock
Полтора года назад мы с женой за сущие копейки купили наполовину «убитую» однокомнатную квартиру в литовском городке Висагинасе. Прельстила нас не только цена, но и тот факт, что Висагинас – практически русский город, где все говорят на нашем родном языке и отношение ко вновь поселившимся выходцам из РФ более чем благожелательное.
Город, по принятому ныне выражению – депрессивный: строился он в советское время для сотрудников Игналинской АЭС, и когда в начале нынешнего века станцию закрыли в соответствии с условиями вступления Литвы в Евросоюз, большинство его населения осталось без работы. Естественно, энергетики – выходцы из России - принялись массово покидать насиженные места – отсюда и бросовые цены на квартиры.
13 марта я поехал в Висагинас, чтобы сделать кое-какие ремонтные работы, жена собиралась присоединиться ко мне чуть позже. А с 22 по 25 марта у нас была запланирована поездка в Париж – куплены билеты на самолет, оплачен недорогой отель на Монмартре… Все эти мечты «гавкнулись» после введения в Литве жесткого карантина с 16 марта – «на неопределенное время».
В Висагинас ехал я на автобусе через Вильнюс, где с 13 на 14 марта переночевал в дешевом хостеле. Хостел был полон молодежи со всех концов света, парни и девушки весело пили пиво и рассказывали о своих предстоящих туристических маршрутах. Один юноша из Новой Зеландии радостно говорил, что завтра летит на две недели в Москву… Как потом выяснится, летел он в режим самоизоляции, а вовсе не для посещения Кремля и Третьяковки – с Большим театром вкупе.
И вот 14 марта я оказался в своей квартирке в Висагинасе. Ждал жену, потихоньку занимался ремонтом. Увы: жена уже не смогла приехать в Висагинас, и мне пришлось куковать в четырех стенах в одиночестве. Все учреждения города были наглухо закрыты, работали только продовольственные магазины, возле которых волонтеры раздавали гражданам маски. У меня имелось при себе весьма ограниченное количество денег, их хватало только на самую примитивную еду – ведь я уже оплатил и поездку в Париж, и обратные билеты на автобус из Вильнюса в Москву. Эти билеты домой были на 26 марта, к тому времени сообщение с Россией (равно как и с остальным внешним миром) было в Литве прекращено.
Я не буду говорить о тех панических настроениях, которые охватили меня в те дни. Наверное, в молодости все это воспринималось бы как приключение… Но теперь, в мои 56 лет, после пережитых инфаркта и инсульта, происходящее ввергало меня в уныние, граничащее с полной апатией.
Лександр Аннин рассказал, чего ему стоил путь домой
Ситуация усугублялась еще и тем, что я был лишен связи по WatsApp и электронной почты – с собой я имел только кнопочный мобильник, не позволявший выходить в интернет. Жена переводила мне деньги за связь, но, поскольку симка у меня была российской, связаться с нашим консульством в Вильнюсе было практически невозможно – сразу «съедались» все деньги. С сотрудником консульства общалась из Москвы моя жена – по электронной почте.
Надо сказать, сотрудники консульства проявили полное понимание и сочувствие в сложившейся ситуации. Сначала они предложили включить меня в группу россиян, которых повезут на автобусе до границы с Калининградской областью – в город Панемуне. Оттуда по мосту можно пешком перебраться в Советск, а это уже Россия. Мне было предложено дожидаться, когда будет сформирована группа: «Ради одного человека мы автобус отправлять не станем».
Я ждал. Днем и ночью бродил по квартире, как медведь на цепи. Наконец, позвонила жена и сообщила неприятную новость: группа россиян уже отправлена в Панемуне, я опоздал. Все, кто хотел уехать на родину, уже уехали, я остался один. А сообщение с Панемуне из Вильнюса прекращено: только такси за 200 евро. Этих двухсот евро у меня не было.
Сотрудник консульства предложил мне (через жену) более сложный, однако – единственно возможный на тот момент маршрут возвращения в Москву. Мне предстояло (на свой страх и риск) сначала доехать на поезде из Висагинаса в Вильнюс (поезда еще ходили, в отличие от автобусов, хотя и железнодорожное сообщение в Литве было изрядно секвестировано). Далее, из Вильнюса – поездом в Каунас, из Каунаса – в приграничный литовский городок Кибертай. А потом – пешком через границу в российский поселок Чернышевское. Там, в Чернышевском, надо было «кровь из носу» успеть на автобус до Калиниграда в 17.30. Оттуда – в аэропорт «Храброво». Билет на самолет в «Домодедово» на 9 апреля в 13.40 жена для меня приобрела, отправила по электронке и мне удалось распечатать его с помощью священника православной церкви в Висагинасе о.Дмитрия.
Консульский работник не стал скрывать, что на любом этапе предстоящего вояжа «на перекладных» меня может ожидать неприятный сюрприз: поезда в Литве отменялись один за другим, а пешеходный переход через границу с Россией на участке Кибертай-Чернышевское «вроде бы еще действует, но кто его знает, закроют в любой момент».
Строился город в советское время для сотрудников Игналинской АЭС, и когда в начале нынешнего века станцию закрыли в соответствии с условиями вступления Литвы в Евросоюз
Фото: Shutterstock
В пять утра 8 апреля я вышел из дому, отягощенный рюкзаком со всеми теми вещами, что предназначались для турпоездки в Париж. Слава Богу, такси, заказанное отцом Дмитрием накануне, уже меня дожидалось. Прибыв на железнодорожную станцию Висагинаса, я не смог купить билет до Вильнюса: в кассе принимали только банковские карты, наличные брать было запрещено – зараза! А у меня как раз таки и были только наличные – 25 евро. «Ничего страшного, куплю билет прямо в поезде, ведь в Литве это – обычная практика», - решил я самонадеянно.
Сел в поезд до Вильнюса (попутно узнал, что этот поезд – единственный, остальные отменены, так что мой ранний старт был весьма и весьма оправдан). Контролер в поезде, узнав, что у меня нет билета, милостиво разрешил ехать бесплатно – ему тоже было запрещено брать наличные. В восемь утра я был на вокзале в Вильнюсе.
Билет до Каунаса на 11.30 мне купил дежуривший на вокзале полицейский – в отличие от меня, у него была банковская карта, а я отдал служивому нал. В голове все время стучала мысль: как успеть на автобус из Чернышевского до Калининграда на 17.30? По всем расчетам, это никак не получалось. Но ведь главное – двигаться вперед…
В Каунасе тоже нашелся добрый человек и купил мне по свей карте билет на поезд до приграничного литовского Кибертая (в обмен на мои наличные). Три часа ожидания – и я в поезде. В Кибертай прибыли в 16.40 по местному времени. Я понимал, что за оставшиеся 50 минут мне никак не добежать до границы, не успеть пройти два таможенных контроля – литовский и российский, не дотелепаться потом до автостанции русского поселка Чернышевское. Я все это понимал, но все равно бежал, что есть сил. Пока не уперся в будку литовской пограничной службы.
Пожилой литовский пограничник долго не понимал, чего я хочу, где моя машина? Ведь пешеходный переход уже второй день как закрыт! Он мог бы просто послать меня куда подальше, но – о,чудо! – вместо этого стал звонить на российский погранпост. Мельком проверил мою визу, не стал снимать отпечатки пальцев и даже не осмотрел мой рюкзак. Наверное, видок у меня был такой, что я уж никак не походил на злоумышленника или контрабандиста.
«Сейчас за вами придут», - сообщил мне ветеран литовской погранслужбы. Я ждал… И вот – глядь, идет к нам по солнцепеку российский пограничник, забирает меня и ведет на российский погранпост! Ура, я на Родине… А это уже кое-что значит, хотя российских наличных денег у меня не было вообще.
«Тут барыги неподалеку в фургончике сидят, обменяют вам ваши евро», - сказал наш пограничник. Пришла врач в защитной маске, измерила мне прибором температуру, расспросила о самочувствии, о том, с кем я контактировал в Литве. «Я был в самоизоляции, только в магазин за продуктами выходил», - оправдывался я. «Ну, сказать можно все, что угодно», - вздохнула докторша и стала оформлять на мое имя постановление санитарно-эпидемического надзора Калининградской области о моем предстоящем двухнедельном карантине в Москве. А время шло, и, судя по часам, автобус в 17.30 до Калининграда уже тронулся в путь из Чернышевского – поселка, который был виден неподалеку.
И тут – снова чудо! Оказывается, в Калининградской области время отстает на час от литовского. У меня появился шанс успеть на автобус. Но ведь надо еще обменять евро на рубли – иначе в Чернышевском это будет сделать невозможно, не то это место, где существуют обменники. «Вы должны успеть на автобус, - сказал мне пограничник с сочувствием. – Давайте загранпаспорт».
Как назло, в будке погранпоста «завис» компьютер. Пограничник, чертыхнувшись, поставил мне въездной штамп.
Никаких обещанных барыг мы с российским пограничником не обрели. «Это потому, что вы последний на этом переходе», - объяснил пограничник. И, действительно, кроме меня, на погранпосте не было больше никого.
«Видите вон ту узенькую тропинку через кустарник?» - спросил пограничник. Идите по ней, так выиграете время. Потом по Красноармейской улице налево, потом…» В общем, до автобусной остановки – минут сорок вприпрыжку.
И я успел на автобус. Только вот беда – водитель наотрез отказался брать мои евро. Билет стоил 320 рублей, я давал «пятерку» басурманскими. Уговоры не действовали: «На кой мне твои евро, ведь граница закрыта, что я буду с ними делать? В Калининграде ни один обменник такую мелочь не принимает».
Я вдруг вспомнил, что на рублевой банковской карте у меня сохранилось 299 рублей. И водитель, выругавшись, снял их с моей карты, пустил в автобус. Дай Бог ему здоровья!
В девять вечера мы были на автостанции Калининграда, откуда я рассчитывал сразу же ехать в аэропорт «Храброво». Правда, где взять 120 рублей на автобусный билет, понятия пока что не имел.
В абсолютно пустом, без единого пассажира, автовокзале охранники огорошили: автобусы в аэропорт начнут ходить только в 7 утра. Ладно, заночую здесь, решил я. Но не тут-то было: автостанция закрывалась на ночь и меня попросту выгоняли на улицу. Стремительно холодало. Я подошел к двум полицейским – парню и девушке, обрисовал ситуацию. «Мы вам поможем», - ответили мне. Единственный путь – ехать в «Храброво» на такси за пять евро. «Там и переночуете», - успокаивал меня полицейский. Он вызвал такси, и вот я уже мчусь в желанный аэропорт.
«Храброво» встретило меня темными стеклянными стенами аэровокзала и пустынной огромной автостоянкой. Ни души, только собаки перелаиваются поблизости. Таксист уехал, а я принялся колотить в темную стеклянную дверь.
Появился охранник, замахал на меня руками, закричал: «Откроемся в семь утра!» «У меня зарегистрированный билет, я пассажир, почему вы меня не пускаете?» - вопил я сквозь непреодолимую преграду. Служитель развернулся и ушел.
Больше двух часов бродил я в ночи вдоль здания аэровокзала «Храброво». Особенно пугали меня собаки: ведь совсем близко, и лай этих бездомных зверюг то приближается, то удаляется! Нашел будку оплаты автостоянки, прикинул: вроде, смогу на нее вскарабкаться в случае чего…
Пошел мелкий дождик, я продрог в своей курточке. И нервы мои не выдержали: я решительно принялся колотить во все подряд аэропортовские помещения. Сначала – охраннику автостоянки, но тот категорически отказался пустить меня в свою будку погреться. Потом – на КПП. Усатый дядька открыл и долго объяснял, что у него инструкция – ни с кем не контактировать. «Но мы же люди, а не роботы!» - беспомощно выдал я последний аргумент. И дядька пошел куда-то звонить.
Вскоре я увидел, как ко мне приближается некий служащий аэропорта. Он долго проверял мой билет, оба паспорта – общегражданский и заграничный, а после этого повел меня в укрытие. Там, в нише, из вентиляционной шахты гнал и гнал теплый воздух… Это было блаженство.
Что потом? Потом открылся аэровокзал, стал постепенно заполняться немногочисленными пассажирами, летевшими, как и я, в Москву. Табло на наших глазах оповещало: отменен то один рейс, то другой. Но мой, на 13.40 в «Домодедово», так и не отменили. Какое счастье было опуститься в свое кресло у окна, смотреть в убегающую даль!
В «Домодедово» я, размахивая карантинным постановлением санитарно-эпидемической службы Калининградской области, сел без билета в электричку. И вскоре был дома. Дома! О каких еще тяготах самоизоляции можно говорить после всего пережитого? По мне, так теперь я век бы из своей квартиры не выходил…
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Жители Вильнюса: Мы мечтали о европейской Литве, а вышла натовская колония!
Как Литва потеряла четверть своего населения и превратилась в самую репрессивную и депрессивную страну Евросоюза (подробности)