Премия Рунета-2020
Владимир
+2°
Boom metrics

Курс Трампа на сворачивание мировой торговли ведёт к повышению цен

В эфире главного аналитического шоу страны "ГлавТема" на Радио "Комсомольская правда" говорим о признаках нового кризиса, заявлении Вахтанга Кикабидзе и том, поможет ли новая встреча ОПЕК повысить цены на нефть [радиопередача, видео]
Михаил Юрьев: Весь экономический уклад у нас порочен - от базовых принципов до конкретного исполнения

Михаил Юрьев: Весь экономический уклад у нас порочен - от базовых принципов до конкретного исполнения

Савельев:

- В эфире «Главная тема». Сегодня мы с Михаилом Зиновьевичем (Юрьевым) вдвоем. Михаил Владимирович (Леонтьев) уехал по работе.

Юрьев:

- Общее собрание акционеров их компании в Красноярске.

Савельев:

- Поздравляем всех жителей нашей страны и тех, кто сочувствует в плане футбола нашей сборной, это было круто. Уважаемые дамы, поймите мужчин, которые в неурочный час позволили себе лишнего. Гульнуть-то надо было.

Юрьев:

- По нынешним временам и женщины не брезгуют. Здорово. Я очень рассчитываю, у меня надежда, что игрокам нашим это понравится. Что они про себя подумают: ну, деньги – деньгами, но не все ж на деньги покупается. Ведь это как приятно, когда ты идешь, а тебя все стараются за руку пожать. И будут стараться продолжать в том же духе.

Савельев:

- Голевое чутье только опытом развивается. В теории понять, что ты победитель, странно и невозможно. Две команды, да, не самые сильные, но и зато и не 1:0. Зато 3:1 и 5:0!

Юрьев:

- Какие – не самые сильные? Можно подумать, что за прошедшие десять лет мы проигрывали только самым сильным. И послабее проигрывали. А потом, то был красивый футбол. И даже недруги и то об этом написали.

Савельев:

- Даже немецкая Der Spiegel извинилась, сказала, что мы вас смешивали с тем, с чем вы сами себя смешиваете в плане футбола…

Юрьев:

- Но зато, правда, немцы еще отличились. В Англии, во Франции была фотография еще за месяц до чемпионата, что вот как русские готовятся к потемкинским деревням. В частности, убивают всех бездомных собак. И была большая фотография. Площадь, на которой куча трупов собак, явно туда стащенных. И немцы, которые отличаются особо «нежной» любовью исторической к англичанам, как, впрочем, и к французам, вчера написали, что нашли на серверах исходную фотографию, это не подделка, не фотошоп, это абсолютная правда, она просто чуть-чуть обрезана. А вот если ее не обрезать, а полностью посмотреть, они ее опубликовали как раз в Der Spiegel, то видно, что на заднем плане велорикши и все надписи на урду. Я бывал в Пакистане, тут никаких сомнений.

Савельев:

- Видимо, Пакистан тоже готовился к чемпионату мира таким образом. Но эти принесенные жертвы не помогли им попасть на чемпионат. А мы никого не убивали. Просто построили несколько стадионов, приняли у себя чемпионат мира и пока побеждаем. Эта команда играет в голливудском стиле. Никто в нее не то что не верил…

Юрьев:

- А ставки 100 к 1.

Савельев:

- А она из грязи – в князи. Желаем всяческих успехов и удачи. Спасибо вам, команда и Станислав Черчесов, что радуете нас. После победы я ходил в центр, и это было по-настоящему приятно.

Юрьев:

- Я выходил из офиса на Новом Арбате. Подтверждаю, так было и после первой, и после второй победы.

Савельев:

- Я сегодня видел ролик, как поляки шли и кричали «Россия!»

Юрьев:

- Это дорогого стоит. Это из серии – «евреи за Гитлера».

Савельев:

- Перейдем к новостям. Начнем с желтухи.

Юрьев:

- Не с гепатита.

Савельев:

- Начнем с Вахтанга Кикабидзе, который сделал свое скандальное заявление, и оно было дико подхвачено всеми СМИ. В качестве ответа нам понравился ответ Эдуарда Лимонова. Кикабидзе нелицеприятно отозвался о Советском Союзе, сказал, что ненавидит его, что герб его терпеть не может. И вообще, когда Союз развалился, праздновал он это как свой день рождения.

Юрьев:

- Очень сильную личную неприязнь к потерпевшему.

Савельев:

- Ответ Эдуарда Лимонова очень созвучен с нашим отношением к этому высказыванию Кикабидзе.

Лимонов:

- Во-первых, кто такой Вахтанг Кикабидзе? У нас обращаются к известным людям, думая, что они мудрые. А они далеко не мудрые. Актер говорит глупости, дурак просто. Зачем цитировать его? Мели, Емеля, твоя неделя. Чего-то несет от серпе и молоте. Я написал: что ты можешь противопоставить серпу и молоту? Хачапури?

Савельев:

- Здесь немножечко другой ракурс в этой новости.

Юрьев:

- И этот тоже есть. Ты можешь любить, не любить. Можно относиться к советскому периоду истории хорошо, а можно – плохо. Можно считать, что это было исторической ошибкой трагической. А можно считать, что это было прорывом в будущее, пусть пока и не самым удачным. Но в любом случае в слове СССР и в его гербе величие на миллионы, если не на миллиарды таких, как Вахтанг Кикабидзе. Есть рассказ Джека Лондона «Страшные Соломоновы острова». Бывалый плантатор местный едущим туда пассажирам объясняет, что хороший и плохо – здесь это не важно. Есть опасные люди и есть неопасные. Поверьте, что в том скрюченном, затрапезного вида старичке для любого местного, который на него посмотрит, опасности в миллион раз больше, чем во всем нашем корабле с пушками и шрапнелью. Вот так оно и есть. В этом смысле это абсолютно верно. Но мне очень понравился подход Лимонова. Я с ним солидарен. Я считаю, что у нас вообще неправильное отношение. Кто-то что-то сказал, надо реагировать. А вот какой-то там кусок дерьма из Великобритании сказал что-то мерзкое про России. Он не прав, они сами… Все это правильно. Но он вообще недостоин того, чтобы ему отвечать. Какой-то Кикабидзе, актер, который сыграл одну роль и сидит среди своих баранов. Да пусть что хочет делает. Или какие-то Панины, Серебряковы – куски дерьма. Игнорировать полностью.

Савельев:

- Следующая тема – нефть и углеводороды. 22 и 23 июня в Вене пройдет встреча ОПЕК плюс.

Юрьев:

- Плюс – это мы. Мы же не члены ОПЕК.

Савельев:

- Основная повестка – частичный выход из сделки.

Юрьев:

- Изменение условий на следующий период. Истек срок, на который она была заключена.

Савельев:

- Прошлая сделка просуществовала достаточно долго. Принесла России хорошие доходы. Они сохранены, не потрачены.

Юрьев:

- Наши либералы насмерть стоят, чтобы их не тратить. С одной стороны, плохо, мы их меньше ощущаем. С другой стороны, нет никакой опаски, что их украли. Все лежат на виду.

Савельев:

- Что нам несет следующая сделка? Не будет ли увеличения добычи и как следствие – понижения цен на нефть? А то, что будет лежать, как следствие, будет очень медленно расти?

Юрьев:

- Цифры еще нет, ее предстоит обсудить. Обсуждается увеличение от 0,5 млн. баррелей в день до 1,8 млн. баррелей в день суммарно. Это будет делиться между всеми участниками пропорционально их добыче. Позиция России пока – мы предлагаем самое большое увеличение добычи. Все заработали дополнительные деньги. Нефть увеличилась более чем в полтора раза по сравнению с прошлым годом. Это означает, что если бы даже Саудовская Аравия на 40 % снизила добыча, а она ее снизила на 3 или 4, все равно было бы выгодно. Все дело в следующем. Надо понимать, что какая бы ни была выбрана цифра консенсусом участников, она не будет выполнена. Реальное увеличение добычи будет меньше.

Савельев:

- Почему?

Юрьев:

- Механизм решения ОПЕК и ОПЕКплюс - это не общее снижение. Это снижение по странам. Договорные обязательства участников соглашения – это только персонально. Вот мы обязуемся снизить на столько-то, если остальные будут соблюдать, а мы – на столько. Так, чтобы это было пропорционально нашей добыче.

Савельев:

- Никаких юридических санкций не будет, если превысишь?

Юрьев:

- Санкций никогда не бывает. Допустим, какая-то страна говорит: мы снизим на 100 тысяч при условии, что другие тоже будут соблюдать. Мы не хотим за других терпеть. Но если я на сто тысяч не увеличу, это не значит, что мои сто тысяч будут между остальными распределены. 100 тысяч только ко мне относятся. А целый ряд стран увеличить не сможет. Иран может увеличить очень на много, как и Ирак. Но им нужны большие капиталовложения. У них их просто нет. Зачастую это нельзя сделать за год. Венесуэла – там совсем тяжелые нефти. Они в основном идут на переработку на Южном побережье США, где все заводы и рассчитаны на переработку тяжелой нефти. Там легкую почти нельзя принять. Но эта нефть дорогая в себестоимости. Даже нынешней цены не хватает, чтобы в ноль выйти. Куда им увеличивать? Убытки множить? А при даже маленьком увеличении ожидать роста цены было бы довольно странно. Даже если увеличим на 1,5 млн., реально это будет не на 1,5 млн. Это будет где-то на 1,2 млн. Дефицит нефти образовался. О нем многие предупреждали. Фора и подушка безопасности есть. В этом и есть позиция Саудовской Аравии и России, как двух главных в мире игроков на международном рынке. Практически столько же добывают США, но они не экспортируют нефть. Точнее, чуть-чуть экспортирует, взамен собственного импорта. Считают, что увеличение на миллион или даже полтора не приведет к драматическому уменьшению цены на нефть. Считается, что при 1,5 млн. средневзвешенная цена может упасть до 72-73. А при увеличении от 0,5 до 1 млн. она вообще так и будет болтаться в районе 78. Я склонен согласиться с этими оценками. Я ожидаю, что цена будет за 70. Не могу исключить, что она будет даже и к 80, даже при увеличившейся добыче. Тогда нам выгодно и рыбку съесть – добычу увеличить, и цену не уронить. Сегодня на общем собрании акционеров «Роснефти» глава ее Сечин в отчетном докладе высказал концепцию, что в мире накоплен большой структурный дефицит нефти, который связан с тем, что несколько лет не инвестировали, на ближайшие много лет дефицит нефти будет довольно большой. Я думаю, что на этих предположениях тоже частично основана наша позиция на переговорах ОПЕК.

Савельев:

- Сечин сделал интересное заявление, что уровень спроса на углеводороды к 2040 году повысится. Хотя еще пять лет назад не многие верили в то, что по итогам 2017 года спрос на углеводороды будет расти.

Юрьев:

- В целом я согласен с Сечиным. Его выводы очень аргументированы. Он рассматривает по крупным компаниям, по проектам, какие как были проинвестированы, какие заморожены. Кто-то считает, что цена на нефть будет только падать. Другие считают, что она будет безбрежно расти. Истина где-то в середине. Да, она продолжает расти. И думаю, что еще будет продолжать расти, если не начнется серьезный всемирный экономический кризис. Но я уверен, что мировая экономика очень близка к пиковому верхнему пределу спроса на нефть. Связано это не с тем, что переходят на экологически чистые виды зеленой энергетики. Этот процесс тоже идет, но он абсолютно маргинален пока по своим масштабам, и не просматривается, чтобы это сильно увеличилось. А просто потому, что газ. Его гораздо больше, чем нефти. Он в себестоимости в среднем по миру сильно дешевле нефти. И он намного экологически чище. Спрос на нефть в подавляющей части держится на спросе на транспорте. Но люди не понимают, как мало осталось до начала массового перехода на электромобили. Говорят, что Маск на каждой «Тесле» несет убытки. Несет, это истинная правда. Это гримаса американской экономики, что ты несешь на каждой машине убытки, а твое состояние умножается. Но дело в том, что не все такие плохие управленцы как Маск. Есть и получше в мире. Не одна «Тесла» участвует в гонке за рынок электромобилей.

Савельев:

- Даже у бренда «Лада» есть электромобиль. Прошла новость, что сотрудников ГИБДД пересадили на электромотоциклы и электромашины.

Юрьев:

- Можно даже электросамокат взят на прокат. Бензиновые канистры пока выкидывать рано. Но в середине 20-х годов замена обычного транспорта электрическим приобретет экспоненциальный характер. Это не значит, что электрического будет уже столько, чтобы потребность в нефти упала в разы. Но для того, чтобы она расти перестала, этого будет достаточно. Думаю, что Сечин прав, но несколько преувеличивает. Я думаю, что при некотором взвешенном увеличении добычи нашем, которое будет исчисляться 300-500 тысячами тонн в год, цены значимо не изменятся. Значит, нам дополнительные денежки.

Савельев:

- А площадей для этой кубышки у нас в России хватит. Судя по тому, что наши экономические власти делают, тратить они их пока не собираются.

Юрьев:

- Хоть не воруют – уже неплохо.

Савельев:

- Мы ждем того, кто не будет воровать и будет тратить.

Юрьев:

- Это пока мечты.

Савельев:

- Дмитрий из Ростова-на-Дону.

Дмитрий:

- Есть мнение, что без кабинетных договоренностей, которые предваряют повышение цен на бензин, никакого повышения не было бы.

Юрьев:

- Действий правительства, так скажем.

Дмитрий:

- Если бы гипотетически понизить цену на бензин до уровня 30 рублей за литр, неужели не будет компенсаторного эффекта для роста экономики? В Ростове газ стоил 19 рублей до повышения цен на бензин. Сейчас газ стоит 24-25 рублей. Это я про пропан.

Юрьев:

- Про бензин. Мультипликативного эффекта на экономику понижение цен на бензин не даст. Из коммерческого транспорта очень малая часть работает на бензине. В основном – на дизтопливе. На бензине в основном работает личный транспорт. Люди часто склонны экономику рассматривать отдельно от бюджета, от государственных финансов. Это неправильно. Это единый механизм. Если вы добиваетесь понижения цен путем снижения акцизов, то это хороший способ, если это полезно для экономики. Но при этом государство начинает сильно недополучать денег в бюджет. Значит, упадут зарплаты бюджетникам, пенсии. Или не упадут, но начнутся задержки с выплатой. Если ты хочешь, чтобы что-то стоило дешевле, если у тебя есть аргументы, что это даст плюс, а не минус для экономики, сделать это так, чтобы при этом еще и бюджет не пострадал, вот это хорошее экономическое решение. В случае с бензином оно есть.

По поводу газа. Есть чисто психологический эффект. Продавец пропана – у него совершенно другие акцизы, другая себестоимость, это другой рынок, который никак не связан. Альтернативы нет. Нет машин, в которые хочешь - заливай бензин, а хочешь – заливай пропан. Но продавец пропана думает: все же платят больше, давай и я повышу. Просто так. Потому что это субститутный товар. Не надо думать, что это наши жадные предприниматели так рассуждают. Так рассуждают любые предприниматели в мире. Ничего специфически российского здесь нет. В Америке, как только выяснилось, что сжижение и экспорт американского газа вдруг стало очень выгодным делом, в течение трех-четырех месяцев - ничтожное количество времени для этой отрасли – цены на сжижающие заводы выросли на 30 %. Они решили: те будут много зарабатывать, мы тоже хотим свою сиротскую доляну. Так же примерно рассуждают продавцы пропана.

Савельев:

- На человеческом эффекте все и зиждется. Мы видим, что цены на бензин зафиксировались. Потому что один человек сказал зафиксировать.

Юрьев:

- Этого никто и не скрывает.

Савельев:

- Это прямое ручное управление.

Юрьев:

- Кто-то прямо сказал: пока в режиме ручного управления.

Савельев:

- А стоит ли ждать системных изменений?

Юрьев:

- Стоит их ждать – к худшему. Будет гораздо хуже.

Савельев:

- Не для граждан, а для нефтяных компаний?

Юрьев:

- Для граждан. Дело в следующем. У финансового блока правительства есть на данном этапе сверхидея. Они хотят целиком убрать экспортную пошлину на нефть и заменить ее вещами типа НДПИ – налог на добычу полезных ископаемых, - акцизов и так далее. Другими видами, которыми облагаются добыча или производство. В равной степени внутри страны и на экспорт. В отличие от экспортной пошлины, где облагается только экспорт. В чем смысл и как это следует оценивать? Почти все считают, что экспортная пошлина – это механизм сверхналогов. Изъятие дифференциальной ренты основной части. Сверхналогообложение нефтяной отрасли. Что вполне справедливо. Она добывается из недр, которые являются у нас государственной собственностью. Поэтому у нас есть лицензии. В Америке их нет. Недра находятся в частной собственности. Это механизм перекачки вместо того, что была бы просто госмонополия. На самом деле это ответ неправильный. Да, конечно, она играет роль сверхналогообложения, но его можно делать и другими способами. Можно установить дополнительный сверхналог не с каждой тонны экспортной нефти, а с каждой тонны общей нефти. Считать это и администрировать одинаково легко.

Смысл экспортной пошлины только в одном. Это такой механизм сверхналогообложения нефтяной отрасли, при котором ты заранее программируешь обязательную разницу в цене на нефть и нефтепродукты внутри страны с мировой, ровно на размер экспортной пошлины. Если ты, экспортируя тонну нефти, должен за это плюсом заплатить 100 рублей, то тебе абсолютно безразлично – экспортировать ее в Европу на 100 рублей дороже, но 100 рублей заплатить пошлины, или продать ее внутри страны на 100 рублей дешевле, при этом пошлины нет. На руки тебе остается ровно одинаковое количество. И рынок так выравнивает внутренние цены, что они становятся ровно на размер экспортной пошлины больше, чем цены на данный момент экспортные. Просто если они упадут сильнее, тогда станет выгодным покупать внутреннюю нефть любому перекупщику и продавать ее наружу, заплатив экспортную пошлину. Квот нет, это может сделать любой. А если они будут на меньше, то тогда нет смысла экспортировать.

Проблема заключается в том, что финансовый блок хочет от нее теперь отказаться, заменив ее другим. И это неминуемо приведет к сравниванию цены на нефть и нефтепродукты, без учета акцизов, внутри страны и в Европе. Это наш основной экспортный рынок. За минусом логистики. Но доставка до Европы по трубопроводу стоит немного. То есть примерно одинаково. Казалось бы, вредительство, особенно с учетом того, что глобалистская элита в лице МВФ, Вашингтона еще в 90-х годах с упорством требовали от нас, чтобы мы отказались от экспортной пошлины и допустили выравнивание цен. Им это было нужно для того, чтобы угробить нашу экономику. А почему это делают Минфин и Минэкономики? У них есть своя правда и своя боль, которая называется – Белоруссия. В равной степени это относится к Казахстану и так далее. Но в основном эта проблема существует именно про Белоруссию. В Белоруссии, которая с нами член ЕврАзЭС, при отправке нефти туда никакой экспортной пошлины нет.

Савельев:

- И все гонят через Белоруссию.

Юрьев:

- Теоретически Белоруссия должна взимать такую же, как у нас, экспортную пошлину. Но нам это совершенно ни к чему. Мы их любим, но, как в известном меме: я не настолько сильно интернет хочу. Но мы могли бы рассчитывать, что если экспортная пошлина, никто особенно туда гнать много и не будет. Это же наши компании решают. Не надо подозревать Белоруссию, что она кого-то просит закупить. Просто в Белоруссии реально есть лазейки. Через переработку, через возврат части денег получается сверхприбыль в размере экспортной пошлины, часть из которой достается Белоруссии, а часть – российской компании. И это очень плохо. Это то же самое, как у нас десятки тысяч километров государственной границы, но если хотя бы на одном километре таможни не будет, то есть ли она на остальных десятках тысяч – не имеет никакого значения. Это проблема. И Минфин прогнозирует, что это будет ухудшаться. И я не имею никаких оснований считать, что это не будет ухудшаться. Тем более главной движущей силой является не столько жадность белорусского бюджета, сколько жадность наших компаний. Ожидать альтруизма от частных компаний в капиталистической экономике – не на тех напали.

«Роснефть» как раз выступает постоянно за сохранение экспортных пошлин. Хотя при этом «Роснефть» действует против логики. Думаю, что Сечин просто никак не может внутри себя отделиться от функции зам. главы Администрации или вице-премьера по энергетике, которым он был. С точки зрения интересов компании «Роснефть», конечно, лучше, чтобы было так. Есть ли тут выход? Есть. Нужно просто ввести порядок, при котором экспортная пошлина полностью сохраняется и вводится она всю нефть и нефтепродукты, идущие в Белоруссию.

Савельев:

- В условную Белоруссию.

Юрьев:

- Тебе скажут: что же вы нас грабите? У нас Союзное государство. Но в размере квот, которые определены межправительственным соглашением, мы готовы соответствующее количество денег на оплату этой пошлины переводить субвенциями в белорусский бюджет. Я вам гарантирую, что Белоруссия на такое с удовольствием согласится. Тогда все, которые идут в черную, отсекаются.

Савельев:

- Но для этого нужно иметь сердце и волю.

Юрьев:

- Я думаю, что удастся убедить.

Николай, Москва:

- Зацепило высказывание Кикабидзе. Но грузинские цари были не дурнее Кикабидзе. Царь Александр еще к Ивану Грозному обращался за защитой от персов. И Георгий XII – трактат его знаете. Мы столько крови пролили вместе. Думаю, что у Кикабидзе прост боль. Эта компрадорская власть коммунистов, после убийства Сталина они уничтожили страну. Великую империю. И мы сейчас сидим на обломках. У нас везде анклавы. Калининград, Приднестровье, Крым. У него просто звучит боль за великую страну.

Савельев:

- А Крым каким образом?

Николай:

- А кто за Крым воевал? А Богдан Хмельницкий? А казаки?

Юрьев:

- Вы правы. Боль за потерянную, начиная с Хрущева, сначала процесс шел медленно, а потом при Горбачеве обвалился, за прогаженную великую империю я боль чувствую у вас. И вполне ее разделяю. А вот в словах Кикабидзе я ее не увидел. Она могла бы быть. Только я увидел другое. Охреневшего от безнаказанности пастуха, который и всю жизнь бы вертел хвосты своим козам, если бы не великий Советский Союз, который дал ему возможность стать великим, известным сотням миллионов людей артистом.

Савельев:

- Переходим к глобальным экономическим проблемам. Цены на нефть будут расти.

Юрьев:

- Я не утверждаю, что мировые цены на нефть будут расти. Я сказал, что они не будут сильно падать.

Савельев:

- Значит, мы будем получать сверхдоходы. Это может быть жизненной необходимостью – накапливать жирок перед тем, что грядет. А грядет новая волна кризиса, которая может накрыть мировую экономику уже через год, как предсказывают аналитики.

Юрьев:

- Речь идет не про какие-то алармистские крики. Это серьезные анализы. Есть инверсия доходности долгосрочных облигаций американских, по сравнению с краткосрочными. Обычно при долгосрочных доходность ниже. А сейчас она становится выше. Обычно такое бывает строго перед кризисом. Это означает, что инвесторы вложения на длительное время считают более рискованными, чем если ты вкладываешь на год. А от чего еще может быть высокая доходность, если эмитент один и тот же – казначейство США. Отличаются только по срокам. Если долгосрочные дают более высокую доходность, значит, рисков больше. Значит, так они думают. А так думают только перед кризисом. Даже если они ошибаются, сам факт, что они так думают, он и приводит к кризису.

Леонтьев предсказывал кризис довольно давно, с начала 2000-х годов. Нам звонили слушатели на радио: вот, где ваш кризис? Кризис разразился. Издевательские звонки прекратились. Теперь опять начались: вы говорите, будет вторая волна, чего-то ее нет. Пока нет способов предусмотреть и прямо сказать: 27 июля следующего года будет. Надо быть Вангой или Вольфом Мессингом. Если говорить о серьезном анализе, то он пока может сказать о том, что все предпосылки для этого созданы. Вся западная экономика развитых промышленных стран рассчитана… тот объем экономики, тот объем производства, который она имеет сейчас, по сравнению с которым изменение и считается либо ростом, либо падением, этот объем производства рассчитан на такой спрос, который реальные доходы населения и корпораций в этих странах обеспечить не могут даже близко. Он компенсируется долгами. Допустим, мы будем восстанавливать Сирию. Ей нужно, но платить нечем. Мы сделаем это в долг и будем рассчитывать, что потом отдаст. Так в мире продается основная часть оружия.

Савельев:

- Мы отдаем им в долг оружие, а потом…

Юрьев:

- По-разному. Но оружие – это малая часть любой экономики. А вот когда это происходит по всей экономике…

Савельев:

- Когда все друг другу должны.

Юрьев:

- Главная проблема в том, что эта экономика не является самовоспроизводящейся. В тот момент, когда ты перестаешь увеличивать долг, у тебя начинается мгновенное падение ВВП, потому что начинает не хватать спроса даже для поддержания действующего уровня производства. Действующий уровень производства абсолютно избыточен с точки зрения здравого смысла. В развитых странах выпускается такое количество автомобилей, с учетом численности их населения, которое происходит тогда, когда ты меняешь машину раз в три года. А зачем ее менять раз в три года? Она у них делается достаточно качественная. И шесть лет служит без проблем. Это все стимулируется долгами, это все искусственно. Но это не может вечно продолжаться. Есть закон сохранения материи. Деньги – тоже материя. Это не может продолжаться бесконечно. И это рухнет рано или поздно.

Западная экономика живет в долг не потому, что им нравится жить в долг, а потому, что она тот уровень спроса, который до 70-80-х годов ХХ века на протяжении полутора веков, если говорить про Америку, но в Европе даже двух веков, но с перерывом на войны, просто гармонично, органично, естественным образом рос сам по себе, он расти перестал. И его кроме как спросом поддержать нельзя. Это как спросить: зачем вы пациенту колите морфий? Да только потому, что у него без морфия будет болевой шок и он умрет. Можно ли сделать, чтобы западная экономика опять стала сбалансированной и самовоспроизводящейся?

Савельев:

- Нужно снизить прогнозируемый спрос.

Юрьев:

- Не снизить, а вернуть на тот уровень, который есть без долгов. Тогда она будет нормально самовоспроизводиться. Если ты найдешь правильное решение, в том числе в области экономической политики, опять начнет постепенно расти. Только он давно посчитан экономистами. Но это будет означать падение реального жизненного уровня, по сравнению с нынешним примерно на 30-35 %. Это означает переведение жизненного стандарта американцев на уровень 70-х годов ХХ века. Ни одно общество, кроме как во время войны, не может выдержать недовольство, возникающее от чисто экономической стороны этого. Но главное, что это еще ни для кого политически неприемлемо. Как это так, мы - сияющий град на холме, капиталистическое государство, либеральная демократия – это вершина человеческой мысли. А оказывается, мы по жизненному уровню толчемся уже полвека на одном месте. Это нас не устраивает.

Савельев:

- И долг стал, по сути, драйвером роста экономики.

Юрьев:

- Единственным. Как любая экономика, она растет за счет появления новых отраслей и так далее. Но это просто значительный ее кусок. Забери долг – и вот этот кусок исчезнет. А он составляет треть.

Савельев:

- А мы страна в этом списке одна из белых ворон. Потому что наш долг на уровне погрешности.

Юрьев:

- Нету его. Какие бывают долги? В Европе считается, что самая финансово сбалансированная, самая здоровая экономика из больших – это Германия. В Германии долг 85 % от годового ВВП. Это самая аскетическая экономика. В Италии, где экономика тоже не из худших, там 140 %. В Америке – 130 %. Если бы мы довели внутренний долг до 40 % ВВП, ну до 30 %, это считается вообще незаметно. При 120 триллионах это означает, что даже 30 % - это дополнительная мобилизация для экономики, если ты это делаешь через бюджет так, чтобы в экономику это впрыснуть, а не просто зарплату бюджетникам повысить, это означает 35 трлн. – это колоссальные цифры. Я и мои единомышленники предлагают перейти к массированной эмиссии, но размеры этой эмиссии никогда не указывали даже близко такие большие как 35 трлн. Никто не указывал больше 15 трлн., которых было бы выше крыши, чтобы запустить мотор экономического роста. Главное опасение либерального блока, что это приведет к инфляции. По всем книгам считается, что внутренний долг к инфляции не должен приводить. Внутренним долгом даже Сталин широко пользовался. Тогда это носило принудительный характер. Но суть от этого не меняется. Для нас это огромный запас. И слава богу, что сейчас уже начались разговоры, видимо, к этому придут. Хотя нельзя это делать до того момента, как возникнут здравые, хорошо продуманные программы, что с этим делать, куда деньги деть. Предложений много, но надо, чтобы это было не так, чтобы их было украсть полегче, а чтобы они хотя бы не целиком на эти цели пошли. Для нас это одна из серьезных возможностей запуска.

Савельев:

- Правильно я понимаю, что эти долги уже никто отдавать не собирается?

Юрьев:

- Это не совсем так. Отдавать их при той покупательной способности доллара или евро, которая есть сейчас, нельзя. Но долг можно обесценить. Государство, когда продает облигацию, дает гарантию, что податель тысячедолларовой облигации получит тысячу долларов. Что можно будет купить на эту тысячу долларов – никаких гарантий правительство не дает. Можно обесценить. Проблема не в том, будет ли долг отдан. Хотя это тоже важная проблема. Но она меркнет перед тем, что даже если его отдать, если его перестать наращивать постоянно, то их экономика не может работать. Это постиндустриальная экономика.

Савельев:

- Если эти долги висят и их никто не собирается отдавать, их нужно обесценить и обнулить…

Юрьев:

- Это один из вариантов.

Савельев:

- Но этот кризис тем, кто этими долгами заведует, даже выгоден. Обнулить и обрушить эту систему, чтобы заново потом…

Юрьев:

- Нам слушатели говорят: вы недооцениваете марионеточность западных правительств, включая американское, что реально миром правят толстосумы. Толстосумы просто все потеряют. Лично министру финансов, если он при этом сам свои личные деньги в золоте держат, ему все равно. Но как должностному лицу как это ему может быть все равно, если экономика рухнет при этом?

Савельев:

- То, что делает сейчас наша экономическая власть. Мы серьезно вышли из американских ценных бумаг и перешли в евро.

Юрьев:

- Для этого нам нужно парадигму пересмотреть. У нас колониальная финансовая система. Она в большой степени предопределяет и экономическую. В отличие от нашей внешней и внутренней политики, частично даже в отличие от нашей промышленной политики экономической, макроэкономическая и финансовая политика у нас абсолютно зависимы. В идеологическом плане, это не то что там какие-то агенты сидят. У нас колониальная система долларовая в полной мере. И это надо очень глубокую перестройку сознания и смену кадров, чтобы это было не так. Надо упомянуть, что никто не знает, когда этот кризис разразится. Понятно, что нельзя на своем таланте кризисных менеджеров, который американцы демонстрируют, вечно держаться. Когда-то это рухнет. Неизвестно когда. Но курс Трампа на сворачивание мировой торговли и протекционизм, конечно, ведет к повышению цен.

Савельев:

- А это тормоз спроса. И тормоз спроса – это причина кризиса.

Юрьев:

- Это вполне может оказаться именно тем спусковым крючком, который его вызвал. Хотя сам по себе уровень цен, повышение цен как результат протекционизма не обязательно вредно для страны. В мировом соревновании любая страна должна стремиться к тому, чтобы производить все, что можно, не хуже, чем другие страны, по качеству и по уровню. Но совершенно не должна стремиться, чтобы производить не дороже. Если какая-то страна, где рабочие получают доллар в день, предоставляет тебе товары, которые такие же по качеству, как твои, но более дешевые, если посчитаешь все, в том числе сколько тебе поступает в бюджет, то ты выяснишь, что для нации в целом это дороже. Хотя на магазинной полке лежит дешевле.

Савельев:

- Протекционизм хорош в определенные моменты.

Юрьев:

- Я считаю, что он всегда хорош. Я считаю, что следующий масштабный переход в мировом экономическом мироустройстве будет связан с сильным сокращением объема внешней торговли. То есть доли мировой внешней торговли от мирового ВВП. Эта доля будет сильно падать. И страны в основном будут обмениваться товарами, которые у другой страны-покупателя пока не получается произвести нужного качества. Американский экспорт очень похож сейчас по факту на это. Продают «Боинги». Но дальнемагистральные гражданские самолеты кроме «Боинга» только «Эйрбас» может делать. Или какие-нибудь станции сотовой связи. В моем представлении, мировая торговля, экономическая политика международная, мировой экономический порядок XXI века будет в конечном итоге устроен именно так. Продавать будет страна А стране Б только то, что страна Б пока не умеет производить того качества, которого умеет производить страна А. Но не тогда, когда страна А продает стране Б то, что страна Б легко может сделать и сама, но у страны А это получается со всеми пошлинами дешевле. Но зато все деньги туда уходят. А так это дороже, но зато большая часть из них остается внутри.

Савельев:

- Дешевле – не значит лучше. Страны, в которых товары и продукты стоят дешевле, это страны, в которых люди живут плохо.

Юрьев:

- Конечно. Самые дешевые – это Лагос в Нигерии и Дакка в Бангладеш. Но это самые нищие страны в мире. А если вы приедете в Женеву, там все стоит чудовищных денег, даже по сравнению с Россией или Америкой. Но что-то никто на нищету не жалуется. Поэтому корреляция, скорее, обратная. Когда люди говорят: с какого хрена нам такая экономическая политика, при которой мы будем больше платить за товары? Люди должны понимать, что в первый момент это болезненно, но если говорить про макроэкономическую ситуацию, это разгоняет. Что значит – дороже? Да, вы платите дороже. Я говорю про протекционизм, а не про любое повышение цен. Но платите дороже вы своим производителям. Это запускает экономику, у вас начинают расти зарплаты. А если из-за изменения курса вы начинаете платить дороже за те же китайские товары, ничего хорошего в этом нет.

Савельев:

- По поводу накопления средств. Насколько это может быть спасительным на пороге кризиса?

Юрьев:

- Западу из своей задницы выйти можно одним из двух способов. Просто отдать такого размера долг невозможно. Можно выйти дефляционным способом. Объявить дефолт. И ввести новую валюту. Нет, не вводя новую валюту. Тогда у вас рушится экономика страны. Это вариант Великой депрессии. Но валюта и финансовая система становятся не то что незыблемыми, поднимаются на астрономическую высоту. В 30-х годах в Америке народ физически мер с голода, но при этом доллар был царь горы. Или есть инфляционный вариант. Можно обесценить этот долг, тогда экономика вашей страны может только вверх пойти. Но доллар после этого даже девушки легкого поведения брать не будут. И будут называть его деревянным. Откуда берется разница в интересах между финансовым и реальным секторами экономики? Для одних выгоднее первый вариант, для других – второй.

Что касается нашей тактики. Мы можем выходить из облигаций, но мы не можем выйти из валюты. Нам нужно иметь валюту для того, чтобы обеспечивать внешнеторговый баланс. Те наши импортеры, которые покупают что-то по импорту, им нужна возможность купить за рубли валюту. Мы не можем все в золото перевести. Торговля на международном рынке идет не за золото. И в валюте мы остаемся – в долларах и евро. Часть – в юанях. Насколько это поможет нам в случае перехода кризиса в острую фазу, зависит от того, какой путь выхода из кризиса изберут в результате сильной борьбы западные элиты. Если изберут дефляционный, то мы цари горы.

Савельев:

- Покупаем Америку завтра же.

Юрьев:

- Практически. Ну уж Европу точно можно скупить, если она кому-то нужна.

Савельев:

- А если будет инфляционный вариант?

Юрьев:

- Мы остаемся с кучей бумажек.

Савельев:

- Нужна альтернатива доллару.

Юрьев:

- Согласен. Я уверен, что вся эта затея с криптовалютами – это попытка аккуратно, не афишируя себя и свои намерения, прощупать, как рынок воспримет переход. Думаю, что творцы этого увидели, что на этом можно зарабатывать. Но прошедший период показывает, что в качестве альтернативы основной денежной системе не катит. Ты не можешь сделать так, чтобы криптовалюта была одна. Если она есть, то их будет сто. Пока вариант инфляционного выхода из кризиса у них не очень просматривается. В Америке пытались запустить инфляцию, только она не запускается. Доллар – резервная валюта. Резервная валюта является самым лучшим способом сбережения. Американцы выпускают кучу дополнительных долларов на рынок. И вместо того, чтобы вызвать обрушение рынка, его тут же расхватывают, чтобы спрятать в кубышку. И реальной денежной массы они не особо увеличивают. Если инфляционный вариант начнет просматриваться, наши власти заранее поймут, что дело идет к этому, и у нас будет время на то, чтобы сбросить доллары. Пока политика сбережения разумна. Хотя, если мы поменяем наш подход к макрофинансовой политике, сделаем так, чтобы она перестала быть колониальной, введем мягкое валютное регулирование, тогда золотовалютных резервов для поддержания баланса внешней торговли потребуется даже при вдвое большей торговле, чем сейчас, гораздо меньше. Значит, значительную часть резервов можно будет просто пустить в экономику.

Кирилл, Москва:

- Мое мнение, что развитие западной экономики заканчивается войной. Война – идеальный способ уничтожения долгов и всего сущего на Земле, чтобы все это строить заново. Новый запуск экономики. И я думаю, что третья мировая война, не глобальная, а в каком-то участке – это, скорее всего, Россия, Европа и другие страны, но не Америка. Вопрос к вам. Вот «Газпром» мог бы подключить все дома в России бесплатно к газу. Для этого мы бы напечатали деньги. Мы могли бы на инфляционные деньги построить свои самолеты и продать их себе же самим. Что вы скажете по поводу роста внутреннего потребления и использования напечатанных денег для развития внутренней экономики?

Юрьев:

- Приятно послушать умные речи. Считаю ровно так, как вы. Ровно так и надо делать. Но это абсолютно невозможно сделать, пока у экономической власти находятся российские либералы. Для них это то же самое, что мусульманам сказать: все хорошо, но надо свинину начать есть постоянно и водкой запивать. Для них это вопрос самоидентификации. Это абсолютно немыслимо. Но если говорить о том, что нужно и можно сделать, если перейти к неколониальной экономике, то можно сделать так. Из-за сокращения потребных резервов для обеспечения внешней торговли при мягком валютном регулировании, это даже не инфляционные деньги. На это достаточно потратить 300 млрд. долларов из 500 млрд., которые лежат в ЗВР. Это живые деньги.

Савельев:

- Это бы серьезно запустило процесс внутри страны.

Юрьев:

- Если при этом сделать, чтобы воровали хотя бы не 50 % от выделенного, то да, конечно.

Вадим, Подмосковье:

- Эту пенсионную реформу затеяли при абсолютно больной уродливой экономике. Наше население люмпенизировано. Мы завозим из-за рубежа хлам. А наши россияне в охране – здоровые мужики, которые геморрой просиживают, по вахтам ездят. Отрываются от семей на 15 суток. Они могут спокойно у себя дома делать эти вещи. Бесплатно даем Китаю электроэнергию, завозим их изделия. В Кремле этого не понимают? У нас серая экономика – 40 %. 26 млн. населения нигде. Все таксисты и охранники, особенно в провинции. Заводов нет.

Юрьев:

- С подавляющей частью того, что вы говорите, я абсолютно согласен. Вы правы, что значительная часть пенсионной проблемы, которая сделала пенсионную реформу неизбежной, она связана с тем, что у нас не работает экономика. Я сторонник повышения пенсионного возраста. Если бы у нас экономика работала, его все равно надо было бы повышать. Но только в этом случае был бы совершенно другой уровень зарплат. А при больших зарплатах вообще не проблема, не хочешь выходить в 65, вноси взносы в частный пенсионный фонд или в страхование жизни и получай частную пенсию, начиная с 60. Просто сейчас это невозможно сделать, потому что людям не на что это делать.

На вопрос о том, почему это не делается, почему у нас не производятся те вещи, которые произвести нет проблем. Весь экономический уклад, который у нас есть, абсолютно порочен, начиная с базовых принципов, на которых он устроен, кончая конкретным исполнением. В философском конфликте между формой и содержанием в нашем случае с экономикой все хорошо. У нас и форма – дерьмо, и содержание – дерьмо. Полная гармония. Поэтому никаких изменений не может быть без запуска экономики, без отказа от импорта всего того, что может легко и без всяких напрягов может и должно производиться у нас. И одновременно без категорического ограничения, что каждое рабочее место, которое может быть занято россиянином, должно быть занято россиянином. И ввозить рабочую силу можно только в том случае, когда физически некому работать. А не то, когда миллионы людей работают охранниками и персональными водителями, чего нет нигде в мире, этих людей упрекать не в чем, у них совсем не такая большая зарплата и совсем не такая легкая работа. Упреки к тем, кто создал этот уклад, при котором они занимаются этим, вместо того, чтобы охранникам работать на заводе и получать больше, а персональным водителям работать водителями коммерческого транспорта, если ты хочешь работать водителем.

Савельев:

- Мы вступаем в эру роботизации. Человеческие рабочие места будут уходить.

Юрьев:

- Не факт. Один из древнеримских мыслителей писал, что четко можно сказать, что никогда не появится городов больших по размеру, чем Рим, а в Риме тогда было около миллиона человек население, по одной простой причине. Поскольку пропорционально вырастет количество лошадей в качестве транспорта, то навоза будет так много, что убрать его не представляется возможным. И это правильно. Только человек этот не знал, что вместо лошади изобретут не сильно более экологичный вид транспорта автомобиль, но все же навоза не дающий. Все прогнозы такого рода могут оказаться ошибочными. Может быть, роботизация приведет к этому, а может быть, просто самой распространенной профессией станет погонщик роботов.

Михаил, Москва:

- Помимо чисто экономических институтов, завязанных на государство, есть надгосударственные транснациональные компании. Они в каких моделях заинтересованы? Ощущение, что вся либеральная идеология направлена на то, чтобы усилить влияние транснациональных корпораций.

Юрьев:

- При даже очень глубоких изменениях в финансовой системе, даже при введении валютного регулирования это не автоматически означает ущемление интересов транснациональных корпораций. Легко могу представить, что «Кока-кола» в России этого может и не заметить. Как сделаешь. Больше всего заинтересованы в сохранении нашего колониального финансового уклада международные спекулятивные инвестиционные фонды, работающие на валютном рынке. Как быть с крупными международными игроками? Они же будут недовольны. И хрен бы с ними. Это их проблемы. Почему мы должны беспокоиться? Это ведь только в представлении птенцов гнезда чубайсова слово «инвестиции в экономику» и слово «иностранные инвестиции» - синонимы. Типа, других не бывает. Откуда наши? Это ерунда. Поскольку все инвестиции в подавляющей части должны быть внутренние. Из-за границы не придут инвестиции? Да и слава богу. Они и так не придут ни во что серьезное и хорошее. Если вдруг и придут, так и без них обойдемся.

Предыдущий слушатель говорил, что лучший способ для них – это война. С одной очень важной оговоркой: маленькая и победоносная. А с нами это не очень прокатывает.

Савельев:

- Все дело в деталях. Всем хорошей недели!