Премия Рунета-2020
Воронеж
+6°
Boom metrics
Звезды29 сентября 2015 6:00

Александр Филиппенко: «Поклонники меня умоляли бросить съемки в «Моей прекрасной няне»!»

На гастролях в Воронеже известный актер рассказал, как сериалы отучают молодежь мыслить, почему сейчас хотят поэзии, и как продлять жизнь с помощью театра

Фото: Татьяна ПОДЪЯБЛОНСКАЯ

Его давно зовут не иначе, как «человек-театр». В его 71 год за плечами восемь десятков фильмов, работа в десятке театров. Он знает, как завлечь зрителя настоящей литературой. Как никак, моноспектакль «Смех отцов» по произведениям Зощенко, Платонова, Довлатова Филиппенко привозит в Воронеж в третий раз! О том, можно ли сделать классику интересной молодежи, о хороших фильмах и плохих сериалах, и о том, как театр продляет жизнь, «Комсомолка» поговорила с Александром Георгиевичем

В СЕРИАЛАХ ПО ОПРЕДЕЛЕНИЮ НЕТ «ЧЕХОВЩИНЫ»

- Вы 25 сентября принимали участие в он-лайн читке «Живой Чехов», в мае на «Ночи музеев» читали Гоголя. Вы считаете, такой формат привлечет молодежь к классике?

- Не у меня это надо спрашивать. Но это интересная современная техника. Другое дело, как этим управляются. Любимая жена все это смотрела-слушала, и мне потом в слезах рассказала, как в середине выступления меня отрезали, и этот же текст продолжила читать какая-то другая актриса. Такой режиссерский ход. Ну, предупредите хотя бы актера, что так происходит. В общем, сама идея он-лайн замечательная, но когда троечники начинают заниматься этим делом... А так – для меня счастье читать эти тексты. Еще сейчас все просят поэзию. Я говорю, мол, у меня Салтыков-Щедрин и Саша Черный, сатира, юмор. А мне: ну дайте о любви что-нибудь - Пастернак, Есенин, Самойлов. От образного мышления отвыкли. А в поэзии как нигде развивается второй, третий, четвертый план. Как говорила моя учительница литературы: надо, чтобы было дитё из хорошей детской. У нас в классе была хорошая детская. Василия Теркина я до сих пор читаю. А все эти «Бедные Насти» приучают к семи цветам радуги - только первому слою ассоциаций. После того, как я попробовал сниматься в «Адъютантах любви» и «Бедной Насти», мне все ясно стало. И все - отказываюсь. А бедные молодые актеры снимаются. Но там актер лишь в предлагаемых обстоятельствах – используют лишь его типаж. Типаж и никакой «чеховщины» или «ибсеновщины», ни в коем случае! Только простые ассоциации. Я смотрел «Карточный домик», «Скандал» - было запал. Но на 5-й серии - тривиальные ситуации, первый класс, вторая четверть. Когда я снимался в «Моей прекрасной няне», американец все время говорил: «Тизер! Тизер!» Крючок. Там все рассчитано, все по технологиям – как зацепить зрителя. Мне поклонники говорили: «Не снимайтесь больше в «Прекрасной няне»!». Попробовали там правила нарушить, но чуть до суда не дошло. В итоге американцы разрешили только диалоги писать, а съемки поэпизодно - строго по их правилам. И как говорится, не нравится - не участвуй. В этом опасность актерской игры. Поэтому удовольствие выступать на эстраде со стихами, с Платоновым, с Булгаковым, с Бродским и Довлатовым.

МОЯ РОЛЬ СПАСЛА ПАРНЯ В АРМИИ ОТ САМОУБИЙСТВА

- Стоящих киноработ в последнее время не предлагают?

- Нет. Ну, разве что режиссер Ярослав Чеважевский, с кем мы снимали «Счастливый конец» с Деревянко и Колокольниковым. Он предложил мне фантасмагорию, трагифарс. Фарс - любимый жанр вахтанговцев, нашей Щукинской школы. И этот режиссер предложил мне небольшую, но очень яркую роль в фильме «День до». Не могу выдать подробностей. Выйдет в марте. Там три или четыре новеллы. Я в одной короткой снялся, но зато это такая яркая роль. Потому что у меня уже были большие, главные... Около 80 ролей. Все уже знакомо.

- Какие самые любимые?

- Первой строчкой идет у меня в портфолио, конечно же, «Мой друг Иван Лапшин». Потом «Мастер и Маргарита», оба варианта. «Убегающий август», где я героя-любовника играл. До сих пор иногда ко мне на улице подходят люди и говорят, что это фантастика была. В Одессе мы были на «Юморине», там с нами была женщина-шофер, она так прониклась этим фильмом, прочитала второй, третий план всех этих отношений - как будто была с нами на съемках, все прочувствовала. А один парень ко мне подошел и сказал: «Вы мне спасли жизнь. Я в армии смотрел этот фильм, а у меня был дикий раздрай с девушкой. И я подумал, неужели я такой дурак, как Филиппенко, и включу газ? Нет, не буду!». Вот великая сила искусства.

- Есть фильмы, о которых вы жалели?

- Нет. Ни одного из 80. Все были интересные роли. Все памятны по-своему.

- А в театре нет режиссера, который бы хотел работать с Филиппенко?

- Вот сейчас Дмитрий Крымов, потрясающий художник, у которого свой театр на Сретенке, предложил мне в январе-феврале сыграть в спектакле по Хемингуэю. Хороший автор, но мне бы Салтыкова-Щедрина или Булгакова. Но буду доверять. Режиссер должен найти актера, также как Алексей Герман, который видел нас с Фарадой еще в студенческом театре МГУ, когда я играл смерть с косой. Увидел, что я острохарактерный. И потом вытягивал эту мою особенность: вот Филиппенко играет кощея, а я его иначе покажу. И вышел из меня Занадворов в картине «Мой друг Иван Лапшин»… Виктюк, Стуруа, Михаил Макеев, Крымов. Вот имена, которые меня устраивают. Если мне утром звонят, я прошу до вечера подумать. И если я соглашаюсь, если я подписываю договор, то я должен делать то, что хочет режиссер. Актер должен понимать свое место в формуле, говорил Эфрос. И я добавляю: и целиком подчиняться ему. Меня устраивает формула Эфроса, Стуруа, Виктюка. И хорошо, что есть возможность выбирать. У нас в советское время выбора не было - мы все любили одну пионерскую организацию.

- Кто из современных авторов вам интересен?

- Пелевин, Сорокин интересны. Но это все, этот постмодернизм, - это для чтения одному у торшера.

Александр Филиппенко читал воронежцам Зощенко и Довлатова.

Александр Филиппенко читал воронежцам Зощенко и Довлатова.

Фото: Татьяна ПОДЪЯБЛОНСКАЯ

КТО ХОДИТ В ТЕАТР, СТАНОВИТСЯ ДОЛГОЖИТЕЛЕМ

- Вы такой энергичный, не скажешь, что вам на днях исполнился 71.

- У Юрского в спектакле есть потрясающая фраза: без цифр, без цифр, только общие понятия.

- Признайтесь, вы, наверное, петушиное слово знаете?

- Происходит обмен энергией между мной и зрителями. Это благодаря хорошим текстам. Меня спрашивают, как вы это учите? Да Платонова читать удовольствие. Это как персидская сирень на губах, как образно говорил Олеша. Стараешься это передать. И зритель это чувствует. Люди сидят с квадратными глазами: «Вы что, так не пишут!». У Бродского есть фраза, что Платонов - это вершина, с которой некуда шагать. Это взаимное удовольствие: и зритель его получает, и я. Такой обмен энергиями. Когда ходят в театр и переживают (если хороший спектакль) - зрители вместе с актерами проживают вторую жизнь. И становятся долгожителями. Чехов писал, что спектакль - это некое облако между сценой и зрительным залом. И по этому облаку, как по тоннелю, происходит перекачка энергии.

- Вам супруга на день рождения подарила куклу – портрет вас в роли Азазелло от украинского художника…

- Случайно жена и дочка узнали в интернете о ней. А знакомая художника написала, что боится, что он ее сожжет, такая в ней магия. А теперь говорят, хорошо, что кукла есть, она оттягивает всю черную энергию. Она у меня в коридоре стоит.

- Что еще необычного дарят поклонники?

- На день рождения жены заочница, она собачница, привезла нам собаку. Вот такая неожиданность. Теперь у нас три собаки. Порода норвич-терьер - замечательные, просто чудо. Зовут Ричард, Буся и Буги-Вуги. Они не гавкают. Говорят, кембриджские студенты научили их не лаять, чтобы они не мешали заниматься. Вот такие необычные подарки были. А дочке дарили ханорика. Звали Ватрушка - складывался как ватрушка в кольцо.

- Что всегда берете с собой в путь?

- Дежурный чемоданчик. Устал собирать его. Но со мной дочка разъезжает, на нее все бросил. С младых лет мне помогает. Начиналось все тривиально, в 90-е года я разъезжал с круизами, брал ее с собой на пароход. И она со второго класса включала-включала мне музыку под тексты. С тех пор она уже стала кандидатом наук, МГИМО закончила и вот разъезжает со мной. Так удобно - она мной командует.