Петербургский друг Олеся Бузины: Он почти стал настоящим бароном

Уже прошло сорок дней как не стало известного украинского оппозиционного журналиста Олеся Бузина. Фото: СОЦСЕТИ

Цена жизни – собственное мнение. Уже прошло сорок дней, как не стало известного украинского оппозиционного журналиста Олеся Бузина. Его трагическая смерть потрясла родственников, друзей, коллег. Буквально за несколько дней до нее он встретился в Петербурге с товарищем из детства Александром Пылаевым, которого не видел уже долгое время. Именно у него «Комсомолка» узнала подробности последних дней репортера в городе на Неве.

ПРЕДЧУВСТВИЯ НЕ БЫЛО

- Знаете, когда люди умирают, говорят, что они еще за несколько дней предчувствуют свой конец. Вы много времени провели с Олесем почти прямо перед его убийством. Чувствовал ли он что-то?

- Да нет. Он был весел, открыт и нисколько не опасался, что его могут убить. Знаете, на него и раньше покушались. Нет, не хотели убить, но несколько раз Олеся избивали. Да и угроз было много еще со времен его книги «Вурдалак Тарас Шевченко». Но в этот раз когда он приехал, никакие угрозы его не волновали.

- А зачем он решил заехать в Петербург? Просто повидать старого приятеля?

- Странно так вышло. Это я о его приезде. 7 апреля у нас был общий эфир в программе «Открытая студия» Пятого федерального телеканала. Получился удивительно приятный сюрприз. Я думал, что Олесь выйдет на связь из Киева через Скайп, но режиссер накануне гордо сообщила, что «господин Бузина прибудет собственной персоной». Я тут же набрал Олеся и предложил остановиться у меня. Оказалось, что он спланировал поездку на три дня, первую ночь остановится в гостинице поближе к издательству, где наметил деловую встречу, а на вторую ночь – ко мне.

К тому же его здесь ждал издатель, который готов был выпустить его книгу «Гопак над пропастью». К тому же кроме эфира и подписания договора он собирал материал для новой книги о дореволюционной России. Даже писал об этом на страничке в «Фейсбуке». Мол, «выступил по телевидению, а заодно походил по местам героев романа о 1905-м годе».

- Я так понимаю, договор он подписал успешно?

- Да, и был этому дико рад. Все дни говорил о том, что наконец-то сможет бросить все, уехать к себе на дачу и спокойно писать. Он об этом фактически мечтал. Но не получилось…

Знаете, он чувствовал внутреннее освобождение после недавнего ухода с должности редактора газеты «Сегодня». Киевская хунта постаралась сделать все, чтобы связать ему руки «политически новым прочтением» служебных обязанностей. И Олесь, конечно, развязался. Теперь понятно, что должность редактора бессмысленной газетки была его «ремнем безопасности». Но Олесь не из тех, кто выбирает ремни. Таскал меня по различным казармам и горел юношеским задором.

- А вы все время фактически говорили только о его планах и гуляли по историческим местам?

- Вы знаете нет. Была одна странность. Я знаю Олеся с детства – мы сдружились, когда мне было пять, а ему шесть лет. И он редко был подвержен ностальгии. А вот в эти три дня его словно подменили. Олесь – активный спикер и спорщик, на этот раз он больше спрашивал и слушал. И еще из необычного – он к месту и не к месту вспоминал множество эпизодов из нашего детства. Даже те, которые я вспоминал с трудом, откапывая в закутках памяти. А в те прогулки он откапывал эти мультяшные детские воспоминания, словно разгребал завалы, что называется, «в верхнем ящике стола».

Мы гуляли и вспоминали наши детские шалости, соседние подъезды и общий двор - большой мир, населенный доброй дюжиной длинных и коротких сюжетных игр в креативной компании карапузов. В этом дворе Олеся и убили…

ПОЧТИ СТАЛ БАРОНОМ

- В целом Олесь в последнее время много обсуждал различные планы. И не только про книгу.

- Что еще?

- Ну он готовился стать настоящим бароном.

- Это как?

- Собирался получить настоящий титул. Он же историк. Был помешан на всех этих нюансах. Даже участвовал в клубе реконструкции. У него дома в шкафу висела настоящая форма офицера Российской империи времен Первой мировой. Любил он со своими единомышленниками возиться со всем этим снаряжением, разыгрывать бои.

И вот он, в очередной раз катаясь по Западной Европе, нашел в Австрии дедушку, который был потомком одного с ним семейства. И предок этого деда как раз в Первую мировую получил дворянство. Сам его потомок в лет восемьдесят живет на съемной квартире, но зато написал письмо Олесю. И попросил его принять титул, поскольку наследников не осталось.

Олесю эта идея очень понравилась. Все смеялся, что теперь он будет Олесь Фон Бузина. Ведь его род и вправду старинный, так что такой титул ему бы подошел (смеется).

Нам всем его не хватает. Он был хорошим, радостным человеком. И имел жесткую, но справедливую политическую позицию, как по отношению к своей стране, так и по отношению к России. Он правильно говорил, что Украина без русских не выживет. Жалко, что за эти идеи его ненавидели.

Знаете, я постоянно вспоминаю последнюю его ночь в Петербурге. Она прошла у меня в квартире в окружении исторических книг, которых он набрал из шкафов в толстую стопку. Не знаю, в котором часу он уснул, но утром я разбудил его одетого, спящего на незастеленном диване. Подумалось, «спит, как солдат», хотя я всегда знал Олеся, как любителя комфорта и хорошей кухни. А тут – такая трогательная странность. Никак не могу забыть этот момент.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Из записи Александра в социальной сети:

«В 15.15 позвонил водитель вызванного такси до аэропорта. Я спустился с Олесем, и взгляд слегка кольнул вид давно немытой черной Лады Калины с тонированными стеклами. Вспоминаю, мелькнула мысль о неприятном каком-то скукоженном виде этого грязного черного драндулета. Мелочи…

Мы обнялись (да, была мгновенная нотка тоски, но я ее легко отбросил) и Олесь уехал навсегда».